Чак Лидделл и Тито Ортис обсуждают свое соперничество в последний раз перед поединком
«Мне слишком все равно, чтобы я ненавидел Ортиса, — рассказал Лидделл. — Думаю, он до сих пор плохо спит по ночам, думая, что я отобрал у него то, что, по его мнению, он заслуживал. Он думал оставаться звездой до конца своих дней, ему кажется, что именно я забрал у него эту возможность».
«Это он вызвал меня на бой, в то время как я наслаждался отдыхом после ухода из спорта, — возразил Ортис. — Думаю, ему нужен был большой бой, он хотел подзаработать. Крупный поединок он мог организовать лишь со мной, ведь о нашей вражде знает каждый. Я был не против».
«Я мог выйти лишь против Чака, — добавил Ортис. — Никто другой меня не интересует. Только его я ненавижу достаточно, чтобы снова оказаться в клетке. Время мстить».
«Когда я дерусь, я не показываю эмоций, — подытожил Лидделл. — Он эмоциональный боец. Я крайне расчетливый жестокий боец. В клетке я пытаюсь нанести урона как можно больше. Как только поединок заканчивается, я желаю, чтобы противник побыстрей оправился. В случае с Ортисом не буду желать — шучу. Однако я точно попробую навредить ему во время боя».
